Евдокия Ивановна Ромбандеева. ИСТОРИЯ НАРОДА МАНСИ (ВОГУЛОВ) И ЕГО ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА (по данным фольклора и обрядов). Сургут, «Северный дом», 1993, стр. 39.
О МЛЕЧНОМ ПУТИ, ЛОСЕ И МУЖЧИНЕ МОСЬХУМ
У манси есть легенда, в которой говорится о том, что у лося когда-то было шесть конечностей, его невозможно было догнать и убить. Лось был священным животным. И вот однажды Мосьхум (мужчина Мось) решил сделать его доступным для человека, чтобы использовать мясо лося в пищу, а шкуру - в хозяйстве. Приняв такое решение, Мосьхум надевает свои быстрые лыжи, покрытые выдровой гладкой шкурой, берет в руки саблю и мчится вслед за лосем. Он катится с южной части Урала и догоняет усталого зверя лишь на северном его конце . И там взмахом своей могучей острой сабли отрубает задние конечности лося, и они падают недалеко от лося. Это четыре более тусклые звезды на небе в два ряда по вертикали, они слабо светятся с правой стороны, чуть пониже ковша "Большой Медведицы" (на манс. Лось). Манси считают, что этот факт сказался на внешнем облике лося: после того, как Мосьхум отрубил у него задние ноги, задняя часть лося стала выпуклой. С этого времени лось перестает быть священным, люди начинают охотиться на него. Однако мясо убитого лося следует варить долго и обязательно три раза добавлять воды в котел, ибо только тогда выкипает "священность" из мяса лося (в сыром виде его мясо никогда не употребляют в пищу). ( Collapse )
Во глубине уральских руд. Там был мой детства институт. То был Свердловск-суровый город Где всяк гулял, поднявши ворот. Чапаева и Большакова - К ним часто возвращаюсь снова. Там ныне - Екатеринбург, Где вновь шаманит Демиург.
Югра, и Ханты-Мансийск как тихое сердце Югры – это классическое пространство смешения времён и эпох. Здесь город и лес, культура и природа, прошлое и будущее сосуществуют рядом. От центральной площади Ханты-Мансийска лес – в трёх-пяти минутах ходьбы. Это - Самаровский чугас, на котором некогда, ещё в до-русский период, располагалось хантыйское святилище. Наш знаменитый земляк, историк и краевед, Хрисанф Лопарев писал в своей книге 1896-го года «Самарово. Село Тобольской губернии и округа», что даже в конце 19-го века ханты, приезжая в Самарово, чувствуя сакральность этого места, приносили в жертв петуха: «… было что-то священное для остяцкого чувства и в самом селе Самарове. Ещё на нашей памяти, приезжавшие в село остяки покупали себе непременно петуха и при возвращении домой закалывали его на Иртыше против городища: приносили ли они жертву речному богу или справляли печальную тризну ввиду своей прежней столицы…». (Х. Лопарев/Самарово. Село Тобольской губернии и округа/Санкт-Петербург. 1896. С.5) Современные ханты-мансийцы уже ничего не знают и не помнят уже об этом святилище. Какие-то отголоски проникли в городскую мифологию «о городе на семи холмах, городе сакральном, священном», но это осталось только в названии гостиницы на Биатлонном центре. Тем не менее, столица Югры на месте святилища - это и есть потаённый Черёмуховый город. Построенный на живой земле, с живыми традициями. В кедровом урочище Большой Черёмушник. И в современном, стеклобетонном Ханты-Мансийск эта архаика, лесное царство и ныне находится в трёх минутах ходьбы от центра города. Архаика в (пост)модерне – и – наоборот. Тихая моя Родина.
Когда мне было 16, Я покупал по талонам 4 пачки папирос в месяц, Складывал их в батарею, Курил сам и угощал друзей. Когда мне было 16, Я сочинял песни И пел их ночами со знакомыми и незнакомыми В гулких общажных коридорах Чапаева, 16. Когда мне было 16, Я уезжал в пять утра От остановки "Музей Бажова" На пятом троллейбусе Смотреть кино троллейбусного окна, Путешествовать до Уралмаша и обратно. Когда мне было 16, Я любил бродить в странных серых разлапистых джунглях От Цирка до Декабристов, Шагая через неведомые ручьи По мостикам канализационных труб, Как по лохматым шеям ушедших в землю динозавров.
Югра - Это гигантский мамонт. Раскинувшийся во сне Под огромным небом. Хребет и рёбра его - Приполярный Урал И Ханты-Мансийские холмы. Шерсть его - кедрач-тайга И камыш на прибрежных лугах. Проплешины за ушами - Тундра и лесотундра, Одуванчиковые и васильковые поляны. Очи его - голубое Нум-То, Синий Имитуй, Небесное Лебяжье. Мамонт во сне поёт- И песни его Звенят.
Когда мне было 16, Я покупал по талонам 4 пачки папирос в месяц, Складывал их в батарею, Курил сам и угощал друзей. Когда мне было 16, Я сочинял песни И пел их ночами со знакомыми и незнакомыми В гулких общажных коридорах. Когда мне было 16, Я уезжал в пять утра На пятом троллейбусе Смотреть кино троллейбусного окна, Путешествовать до Уралмаша и обратно. Когда мне было 16, Я любил бродить в странных серых джунглях От Цирка до Декабристов, Шагая через неведомые ручьи По мостикам канализационных труб, Как по лохматым шеям ушедших в землю динозавров. Теперь мне 46. И я пью кофе памяти.
Осенними снами укутал Лес прОжитых лет берлогу. Если музыку мира слышишь, Ждёшь звёзд миксолидийского лада, Куришь ночью, как Гайавата - Ежи времён - твои братья.
Бал-маскарад переулков: Ели, берёзы и кедры Звенели зимней звездинкой.
Пели полночные парки! Я невпопад улыбался - То от радости, то от смущенья И не в такт подпевал сорокам.
Светло. И заснеженно-странно - Опрокинуть времени чашку, Разлить по клеёнке Сибири Озеро снов и сказок. Колдовать миры за словами…
Где был вчера - Там был Урай. Сентябрь как май. И неба чайка с ним. И листьев жёлтый дым. А из окна - река Конда, Где утром мужики сидят И ловят щук. Замкнулось время. В крюк. И осень - как звезда.
