Времена года… Год – большая соломенная корзина. А в ней - россыпь Свежесобранных грибов–времён. Солнечные времена-рыжики, Хитрые времена-лисички, Гордые времена-сыроежки, Важные времена-подосиновики, Подбоченившиеся, Словно готовые к священной пляске На полночном лунном карнавале Времена-грузди. Нарядные, Как девочки, Приготовившие к утреннику В детском саду Костюм Красной Шапочки, Времена-мухоморы. Которые очень любят Времена-лоси.
И помоечные времена-поганки, беззвучно шипящие на весь белый свет.
Свет ветками белой брусники летит, как молочная птица. Мы пляшем на снежных листах, - дети, становящиеся стариками, Ночь зегзицею чорной наши души укутала в синие пледы. Весна вместе с осенью шепчет напев одинаковый, тихий и странный. Мы родились - и начал крутить аппарат улыбающийся киномеханик, С папиросой КАЗБЕК в уголке уст и в старомодной соломенной шляпе. Кино - как зазеркальное чудо из детства - досмотрено до середины. И ещё полфильма на плёнке - но о чём, мы пока не знаем. Пляшут на снежных листах человечки, не читавшие Конан-Дойля, Хохочут, размахивая всем, чем можно, и горстями швыряют время - В небо, в мир, умываются им, превращают время в шары и хлопушки - Старики, становящиеся детьми - навсегда, навечно.
Сегодня день рожденья моей сестры, Кристины Верховской. Которая родилась в год смерти Брежнева в Ханты-Мансийске, ходила в единственный в городе кирпичный детский сад «Сказка», гуляла со мной во дворе нашей первой в городе пятиэтажки. Была весна. Солнечные зайчики рассыпались щедрыми горстями неба, и апрель заплетал их в невиданный красоты узоры, отражённые зеркалами луж, что казались нам карманными океанами. А я, третьеклассник, гулял с годовалой сестрёнкой во дворе. Я почему-то часто помогал маме сидеть с сестрой, и у меня до сих пор осталось ощущение, что первым ребёнком, который вырос на моих руках, был не мой старший, а потом и младший сын, а именно Кристина. Моя сестра. Когда она родилась, мне было восемь. Мальчишки со двора подходили к коляске, заглядывали, удивлялись. Я работал переводчиком с детского на русский. Хрестоматийная фраза тех времён: «Люся! Кичи фет!». Конечно же – «Илюша, включи свет»… Время, как водится, сначало шло тихо-тихо. Как котёнок. Потом побежало и побежало… Уже как гепард. Закончив первый класс, Кристина уехала с мамой в Ригу. Там, закончив восьмой (или седьмой?) – уехала в Израиль. Где и ныне… Ханты-мансийское детство, латвийское отрочество, израильские университеты. «Люся, кичи фет!». Включаю, Кристинка…
Чтобы чаще удивляться, И жизнь была бы не в горе. Чтоб носить в левом кармане Прирученное Балтийское море. Чтобы чай был с вареньем, А иногда - с пряниками, Чтобы мы были снаружи – Важными и взрослыми, А внутри – Взъерошенными и маленькими. И вообще всего и всяческого доброго, Солнечного и звёздного Потому что как бы порой всё не было плохо, Чуть-чуть улыбнуться – Не поздно нам….
Поётся с детьми. Экспрессивные слоговые окончания целесообразно выкрикивать – со страшной МИМИКОЙ и - обязательно бармалейско-карабасовским голосом. Праздник детям и взрослым – обеспечен.
Маленькой ёлочке холодно зимой… ОЙ! Из лесу ёлочку взяли мы домой… ОЙ!!!
Много на ёлочке шариков цветных… ЫХ! Розовых пряников, шишек золотых… ЫХ!!!
Бусы повесили, встали в хоровод… ВОТ! Весело, весело встретим Новый год… Вот!!! (вариант: Весело, весело встретит Новый год… КОТ!!! И – БЕГЕМОТ!!!)
Помнишь, Наташа,- Наши С тобою Детские игры? Мы играли в индейцев и в тигров, (ты ведь хотела стать дрессировщицей и даже посылала документы в цирковое училище. Нам доброй памяти светят лучи ещё), Играли в наездников, Фокусников И клоунов, Устраивали весёлое цирковое представление. Временами Я бегал на кухню Из банок в шкафу Потихоньку таскал Мёд и малиновое варенье, От мамы тайком. Всё кувырком... А помнишь, Как мы бесились На мягком красном диване В большой комнате? (А вы - Рогатый шаман И оленья голова на стене, - Это помните?)...( Collapse )
А за печкой сверчат скрипачи-сверчки: "Где же дети, дедушка, дедушкины очки? А какой сейчас век? А какой нынче год?". Не знаю, сверчки. То лишь Бог разберёт. Ханука, Новый год, Рождество - Это времени странное волшебство. Играйте, сверчки. По пюпитру стены Ваши струны - это лучи луны. Ваши песни - как плач и как смех. Для нас для всех.
Июльским Душным безветренным вечером, Возвращаясь с Алёной и Тимкой С прогулки к Ореховой роще Высоким берегом Малой бухты, Мы увидели Ёжика. Его держал на ладонях Кто-то из любопытных курортников, (У кустов, где обычно Каждый день представления кошачьего цирка). Я подошел. Спросил: "Это ваш? Ручной?". -"Нет, что вы!" - ответили мне. - "Мы его только-только поймали. Здесь. В кустах". И протянули мне зверя. Ёж был большой. Ушастый. С серьёзными внимательными глазами. Я взял его под брюшко, И чуть поднял. Мы поздоровались с ним. Прибежали весёлые дети. Сели рядом. Глядят: -"А можно нам его погладить?". -"Можно. Но только не против иголок." Дети радостно погладили ежа. Ёж улыбнулся в ответ. Потом Мы отпустили его. В заросли. Он убежал своей тропинкой Туда, где шелестели Тропические травы и цветы На узкой полоске Между пешеходным тротуаром И крутым скалистым обрывом, Уходившим прямо к морю. Наверное, Там была его ежиная берлога. ....... Позже, Примерно через полчаса, Когда мы всё-таки пришли в свой санаторий "Русь" (Да, бывают ещё такие названия В нашем стремительно глобализующемся мире), Не успев пройти и десяти метров, Я увидел, Как в лунном свете, Сбоку Тамариндовых деревьев-великанов Сидит... Ёжик. Только маленький. Сидит и словно ждёт, Когда с ним кто-нибудь поздоровается. Я подошёл, Взял ежонка на руки. Он довольно запыхтел, Замурлыкал, Закурлыкал, И захрюкал. Потом Я выпустил его В заросли лунной тамариндовой травы И прошептал: "Пока, Трофимка!".
Да, да... Я, сочинивший в ещё 1994-м году Сказочную балладу про ёжика Трофимку,
До этого лета Никогда не держал ежей на руках И не разговаривал с ними.
Введенский, А. И. Лето : рассказы и повесть для детей / А. Введенский ; [сост. Н. Кавина ; послесловия М. Яснова и Н. Кавина ; худож. Катя Толстая]. — Санкт-Петербург : ДЕТГИЗ, 2014. — 116 с. : ил.
"Эта большая яркая книга элегантна. На авантитуле мы видим хорошо воспроизведённую обложку старого издания повести «Лето». Обложки других старых детских книжечек Введенского украшают страницы послесловия. Трогательно, что библиотечные шифры не замазаны пальцем «Фотошопа». Послесловий в новой книге два. Первое — Михаила Яснова — о ритмике и лексике детских стихов и прозы Введенского. Второе — Николая Кавина — «Как Александр Введенский стал детским писателем». Оба послесловия написаны таким образом, что могут быть полезны взрослому; но и ребёнку, если он читает сам и вдруг заинтересуется, ничто не помешает их прочесть. Тут самое трудное слово — «примитив», без него можно было бы обойтись.
Сносок и комментариев к текстам Введенского в книге нет. Но оказывается, эти стихи и рассказы, написанные целую долгую человеческую жизнь назад, не загромождены вещами и событиями, которые необходимо объяснять современному ребёнку".
Снега белый лист. На нём – точка. Камера ближе – а это дом, А не точка. Ёлка, игрушки, куклы, мишки – Здравствуйте! А у нас - родилась дочка! Счастья Вам!
Осени жёлтый лист. На нём – мотылёк. Камера ближе – А это не мотылёк. Это дом, а над ним – стая сорок. Мячик, кубики, из кубиков - гараж для машин. Здравствуйте! У нас родился сын! Счастья Вам!
Времени разноцветный лист. На нём – калейдоскоп лета, осени, весны и зимы. Камера ближе – А это не калейдоскоп. Это – мы. Мишка в машинке тоскливо вздыхает в углу. Учебники разбросаны по столу. Дети вырастают. А время - тает.
Послушайте! Ведь если есть детский садик – Значит, должен быть и детский огородик! Значит, там должна расти Детская морковка И детская капуста, Детская свёкла И детский щавель, Детская чёрная И детская красная смородина, Детский зелёный горошек И детский зелёный лук – От всяких горестей и недуг! Чтобы было навек злу и горю – Сюда ходить недосуг! Послушайте! Ведь если есть детский садик, Значит, должен, должен быть - И детский огородик!
