Как Эли Бородерл выгуливал масло

Вечером, когда начинается тайная, полупотёмная жизнь ночной кухни, - достаю из холодильника масло. Простое, жёлтое, сливочное. Потому что умом понимаю, что я его люблю. Что ему вообще скучно в холодильнике. И что оно жёлтое, холодное, прекрасное, как лесной рассвет в прозрачном тумане. Потом…
Курю у форточки, выключая в кухне свет. И тогда за окном кино. Самособойное. Танцы ночных собачьих стай, кои разнокалиберны - от маргинальных по виду болонок до оволчившихся сенбернаторов. Белые и чёрные кошки, крадущиеся в ночи по асфальту неизвестно куда. Сороки - полуночные дворники, выскакивающие и странно и дико кружащиеся, будто они шаманы-чероки, одним крылом подметая стоянку для машин. Которая, если не горит фонарь - порою кажется ещё одним небом. Только внизу.
Но кино кончается. А ночная жизнь кухни – ещё нет.
После двух-трёх чашек кофе, трёх-четырёх сигарет, нескольких десятков прочитанных страниц и шёпотных бряцаний по ночной шёпотной гитаре - то есть через НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ...
Подхожу к маслёнке, внимательно гляжу на неё, пытаясь заглянуть куску масла в глаза. Уношу обратно в холодильник. Ставлю на полку, закрываю. "Ладно, масло. Не отчаивайся. Зато погуляло..."