-Эй, парень! Ты живой ли?
-Ой ли! Ой ли! Ой ли! - откликнулось на вопрос музыканта хулиганское эхо. Мальчишка вдруг вздрогнул, и медленно поднял глаза на Дона. Саксофонист никогда не видал таких глаз. Они были... с одной стороны - обычные мальчишечьи глаза... с другой стороны - ... как разноцветные миры с плавающими внутри звёздами, лучами и искрами, похожими на странных, совсем-совсем нездешних птиц.
-Я? Я - живой, - проговорил он, словно продолжая с кем-то свой потаённый, неслышимый никому разговор. -А ты? Ты ещё слышишь музыку? Как раньше?
