О СТАРЫХ БЛЮЗМЕНАХ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…
Они говорят – современный блюз, электрический блюз, блюз-рок. Они говорят – герои электрогитар. Они говорят – техничные гитаристы и их одухотворённые пальцы, стремительно несущиеся по тропинкам гитарных ладов. Всё это верно. И только один вопрос не даёт мне покоя – а где здесь, собственно, блюз? Нет, блюзовые гаммы, пентатоника, и фразировка – вроде всё на месте. Как котлета в булочке с немецким названием гамбургер. А где тот блюз – сумрачный, изначальный, древний? Когда при прослушивании первых трёх нот воздух вокруг тебя буквально сгущается сумерками миссиссипских перекрёстков и ты явственно чувствуешь вокруг себя запах луизианских болот, где по словам Бадди Гая – комары размером с приличную собаку?
Я всё понимаю – время старого блюза прошло, новые поколения блюз-рокеров играют совсем иную музыку, но – от того, что обыкновенное, первозданное, корневое волшебство исчезло из мира – разве не грустно?
Нет – скажу я вам. Не грустно. Потому что никуда не уходил тот старый блюз. Потому что время бессильно против настоящей музыки, которая играется не по контрактам и гонорарам, а после тяжёлого рабочего дня – для души – и для того, чтобы обрадовать своих знакомых. Когда говорят: «Знаем мы ваш старый блюз! Это когда такие дряхлые чёрные старики сидят на завалинке у себя в Миссиссипи и воя, скребут себе что-то на разбитых гитарках, - и дудят на хриплой гармошке…» - я внутри себя – радостно хлопаю в ладоши. Потому что всё так! И всё – совсем не так. Потому что есть на свете такой блюзовый лэйбл как Fat Possum.
Толстый опоссум. Хотя на лэйбле этой фирмы у толстого зверька мордочка светлая, мне почему-то кажется, что он – чёрный. Как black cat – частый ночной гость в блюзовых текстах. Чёрный опоссум. Даже на фоне экзотических названий других лэйблов – «Аллигатор», «Слепая свинья» наш зверь - как квинтэссенция всего тёмного, тайного, ночного, дикого и странного. Что ж, так оно и есть. Такова эта музыка – блюз толстого опоссума. Который на самом деле – чёрный.
ОСТАВШИЕСЯ НА РОДИНЕ БЛЮЗА
Наверное, каждый слушатель блюза знает магистральное направление истории жанра – от «глубокого блюза Миссиссипи» 20-х-30-х годов - через Роберта Джонсона и Мадди Уотерса – к модернизированному электроблюзу чикагских золотых 40-х-50-х, породившему собственно рок-н-ролл, и далее – к блюз-року 60-х-90-х, который после смерти Стиви Рэя Воэна превратился в достаточно тусклое явление.
Действительно, Мадди Уотэрс сотоварищи, переехавшие в Чикаго – заложили основу всей современной электрогитарной музыки. И – добрая половина их песен была посвящена ностальгии по старому доброму Югу. I-m goin back south… My home in a Delta…
А ведь были люди, которые никуда не уезжали. Некоторых из них позже отыскал Алан Ломакс – так мир узнал короля "корневого" слайда Миссиссипи Фреда Макдауэлла. Но большинство – жили, как и раньше – работали трактористами, сельхозрабочими, железнодорожниками, а играли, как водится – на праздниках, деревенских пикниках или в местных джукджойнтах-баррелхаусах – (своего рода сельских клубах) – питейно-танцевальных заведениях, где царил первобытный, гипнотический, монотонный, изначальный блюз. Сыгранный уже на электрогитаре – (всё-таки вторая половина 20-века), но ничуть не растерявший свой сырой, болотный, магнетический драйв.
Благодаря блюзовому энтузиасту Роберту Палмеру, осуществившему в фильме «Глубокий блюз» путешествие в Дельту конца 80-х-начала 90-х годов, были открыты для широкой аудитории такие локальные звёзды, как Джуниор Кимброу и Р.Л. Бернсайд. Песни Кимброу исполняют сегодня лучшие музыканты жанра: и последний герой чикагского блюза Бадди Гай и виртуознейший гитарист-экспериментатор Крис Дуартэ. Бернсайд же получил известность, кроме своих "корневых" блюзовых записей, сотрудничая с панк (!) – проектом Джона Спенсера, ветерана панк-рока, ныне лидера экстремальной альтернативной группы JON SPENCER BLUES EXPLOSION.
Кимброу и Бернсайд – это имена с которых «Опоссум» начал свой муз.просвет среди любителей блюза. Потому что архаичный блюз – не умер. Он, как дело Ленина и ЛЕННОНА - живёт в веках и побеждает. На струнах наших с вами современников, ещё совсем недавно игравших эту музыку у себя дома, в Миссиссипи.
ТЫ ВИДИШЬ - Я УЛЫБАЮСЬ...
Но, кроме этих двух музыкантов, остался и ещё порох в миссиссипских пороховницах. И его, надо сказать – немалый запас. И об этом – чудом попавшийся мне на глаза в одну из поездок в Москву фильм YOU SEE ME LAUGHIN. Просто ДВД. Летопись уходящих времён.
Как вы думаете, может стать гитаристом человек с рукой, полностью искалеченной полимиелитом? И не надо вместо ответа крутить пальцем у виска.
Седэлл Дэвис, человек непростой судьбы – играет именно так. Обыкновенным кухонным ножом, прижимая его к струнам поперёк грифа. И в его блюзах явственно отзывается эхо первых полевых записей Мадди Уотэрса, сделанных Ломаксом для библиотеки конгресса США в 1936-м году.
Другой герой сельского блюза – Джонни Фармер – всю жизнь проработал трактористом, играл свой блюз на электрогитаре в одиночку, и вовсе и не думал записывать никаких пластинок. Однако не тут то было. И пусть на обложке «опоссумского» диска Джонни – в шляпе и костюме – это его парадная одежда. После праздника он облачается в шофёрскую кепку и рабочую спецовку. Это – блюз.
Эйси Пайтон играет слайдом. Играет вроде бы просто, как Лайтнин Хопкинс, однако почему же от его блюзов так трудно оторваться? А его высокий голос уводит нас вглубь, в омуты блюзовой истории, к Скипу Джеймсу и фальцетным переливам Роберта Джонсона.
Ти-Модел Форд – всю жизнь исполняет, как кажется – одну и ту же песню. Песню длиною в жизнь – как, впрочем и все блюзмены. И монотонность и неумолимая ритмика его блюзов спровоцировала неких экспериментаторов от музыки записать с ним хип-хоповый проект (тот же опыт был проделан и Бернсайдом). Что ж, и такое бывает. Архаика и современность встречаются на перекрёстке старой миссиссипской деревни.
Они живы. Даже если умерли. «Ты видишь меня смеющимся». Да, это так. Современные блюзмены не скулят, не ноют, не плачут. Они улыбаются.
Последние поэты деревни. The last of hill country bluesman.
И тракторист-стахановец Джонни Фармер, и криворукий работник ножа без топора Седелл Дэвис, и бесхитростный пожилой юноша Ти-Модл Форд, и весёлый слайдист Эйси Пэйтон. И панк-протоблюзмен-патриарх Игги Поп, комментирующий последние блюзовые мифы. Уходящие в лето.