Он грыз миндаль, шлялся со мной по лесным пустырям и заброшенным паркам, смотрел на загадочные кирпичные башни, поселившиеся в зеркале реке кверх ногами. Ну, где у башен ноги – я думаю, знают только ангелы. Ну и теперь немножко я.
Ангел рассказывал истории. А я – молчал и улыбался. Ну, ун вус их кен нох? А что мне ещё? Когда разговаривают ангелы – люди должны… улыбаться. Потому что - светло. Ун шойн. И всё.
Ещё ангел пел песни. Курил сигареты. Пил кофе. Было хорошо. Если вы не знаете, как бывает хорошо, когда рядом ангел, то я вам скажу это гораздо лучше, чем полкилограмма сливочного пломбира с шоколадной крошкой или даже бутылка лимонада «Буратино» из 1978-го года вприкуску с конфетами «Школьные».
А время утекало сначала каплями, потом струйкой невидимого песка, потом таёжным папортниковым ручьём, потом – пятнистой Исетью, посаженной в бетонную клетку. И - утекло. И я сказал ангелу: «Знаешь что, ангел? Знаешь что....
Зай гезунт, ангел. Лети высоко. Тебе – лететь и лететь. А я буду из своих лесных парков просить сорок тебе эсэмэсочные телеграммы иногда приносить. Вот… Что-то ещё хотел сказать…забыл. А, вот. Вспомнил.
Ангел!
Шлоф гезунт, а гутэ нахт».