Поётся с детьми. Экспрессивные слоговые окончания целесообразно выкрикивать – со страшной МИМИКОЙ и - обязательно бармалейско-карабасовским голосом. Праздник детям и взрослым – обеспечен.
Маленькой ёлочке холодно зимой… ОЙ! Из лесу ёлочку взяли мы домой… ОЙ!!!
Много на ёлочке шариков цветных… ЫХ! Розовых пряников, шишек золотых… ЫХ!!!
Бусы повесили, встали в хоровод… ВОТ! Весело, весело встретим Новый год… Вот!!! (вариант: Весело, весело встретит Новый год… КОТ!!! И – БЕГЕМОТ!!!)
Утренние сумерки в заснеженном городе – странная и удивительная пора. Праздничная открытка из детства в вечность – чёрно-синее небо, добрые желтоглазые фонари и снег, останавливающий время.
И пришёл еврейский Новый Год. Вот! Ешьте яблоки с мёдом! Прыгайте хороводом! Только чтобы не заболел живот, Или, скажем, левая пятка… И пусть вас времён пряничная лошадка Умчит туда, где светится звёздами лишь хорошее, В будущее, не в прошлое. И пусть вам там не покажут фигу, А запишут на следующий год В добрую Книгу.
Самый светлый, удивительный, спасительный, может быть, даже момент - творчества как такового. Когда тебя переполняет такая тёплая, взъерошенная радость, такое чудо, такое откровение - что невозможно не поделиться этим. С небом, листом бумаги, другими людьми. Когда пишешь - и с головой уходишь в мир, который - ррраз! - возникает за сплетением строчек и букв - словно из ниоткуда. И настолько донельзя реален, что ты уже - в нём. И там - почти уже нет времени. И нет тьмы.
А искрой, которая всё это зажгла, может быть всё, что угодно - услышанная песня, луч памяти детства, хитроглазый воробей на заборе, собака, любопытно бредущая за сорокой, беличья кедровая акробатика, случайный сон, полупрозрачное кольцо сигаретного или трубочного дыма в солнечной плоскости форточки. Аристотель писал, что философия начинается с удивления миру. Стихия поэзии - очень близка.
Удивительное в обыкновенном. Чудо в обыденном. Лучи и искры в повседневном.
Командировка – Это когда ты сам себе командир, Едешь в мир. И змеится дорога - Угорскими реками Да древними греками, Покосившимися сельпо И Эдгарами По, Придорожными тавернами И Жюлями Вернами. Из Уньюгана в Куть-Ях – Швах! И в гостинице В распахнутое окно сигарета – Дверь в лето.
Небо хмурое, как похоронная процессия. Тучи клубятся нервными сгустками Смутной тревоги, Безнадёжной усталости, Фиолетового хаоса. А солнечный лучик В тучах - Хохочет, Прыгает, пляшет, Кувыркается, безобразник: «Будет! Будет! И на нашей улице - праздник!»
Помнишь, Наташа,- Наши С тобою Детские игры? Мы играли в индейцев и в тигров, (ты ведь хотела стать дрессировщицей и даже посылала документы в цирковое училище. Нам доброй памяти светят лучи ещё), Играли в наездников, Фокусников И клоунов, Устраивали весёлое цирковое представление. Временами Я бегал на кухню Из банок в шкафу Потихоньку таскал Мёд и малиновое варенье, От мамы тайком. Всё кувырком... А помнишь, Как мы бесились На мягком красном диване В большой комнате? (А вы - Рогатый шаман И оленья голова на стене, - Это помните?)...( Collapse )
Ночное урочище. Вселенная кедровых лап. То медленно чертящих в воздухе Свои загадочные письмена, То задумчиво машущих небу, траве и звёздам: «Добрых времён!», То тянущихся сверху вниз к твоей макушке, Чтобы погладить тебя по голове, Как сына. Вселенная кедровых лап. Ночное урочище. Я запомнил ваши уроки.
